Какая разница, безошибочна Библия или нет?

Имеет ли это значение, есть ли в Библии ошибки или нет, может ли она заблуждаться или нет, вдохновлена она [Богом] или нет? Что такого важного в учении о её безошибочности? Почему вообще христиане спорят по этому поводу? Какая нам разница?

Прежде чем ответить на эти вопросы, мы должны определить, на что непогрешимость Библии не влияет. Чикагское Заявление о Непогрешимости Библии гласит:

"Мы утверждаем, что признание полной власти, непогрешимости и безошибочности Писания жизненно важно для верного понимания всей христианской веры. Мы также утверждаем, что это признание должно привести христианина к большему уподоблению Христу. Мы отрицаем, что такое исповедание необходимо для спасения. Тем не менее, мы также утверждаем, что отвержение непогрешимости [Писания] обязательно влечёт за собой печальные и тяжёлые последствия для человека и церкви" (статья 19).

Это заявление поддерживает тонкое равновесие. Оно утверждает и, что учение о непогрешимости жизненно важно для понимания христианской веры, и то, что его отвержение будет иметь тяжкие последствия для человека и церкви. Тем не менее, здесь также ясно сказано, что вера в непогрешимость Писания не обязательна для спасения. Хотя оно критически важно для понимания христианской веры и большего преобразования в образ Христа, человек не должен верить в безошибочность Библии, чтобы быть христианином.

Власть Христа

Но всё-таки, что даёт нам безошибочность Писания? Почему этот вопрос вообще поднимается? Это очень важно со многих сторон. Тем не менее, безошибочность Библии — это учение не о книге. Главное здесь личность и труд Христа.

Позвольте мне проиллюстрировать эту идею. Много лет назад, я выступал в Филадельфии на тему о власти Писания. После лекции, я спустился с кафедры, чтобы пройти в переднюю часть церкви, и увидел человека, который целенаправленно двигался ко мне навстречу [через толпу]. Я сразу узнал его, хотя мы не виделись около 20 лет. Его звали Чарли. Мы были соседями по комнате в общежитии колледжа и много молились вместе. Когда мы смогли подойти друг к другу, мы крепко обнялись.

После этой конференции мы отправились в ресторан, чтобы поужинать и пообщаться вместе. В самом начале беседы, Чарли сказал мне: "Прежде всего я хочу, сказать тебе нечто [важное]". Я ответил: "Что это?" Тогда он сказал мне: "Я не верю больше в то, во что верил о Писании раньше, когда мы были в колледже. Тогда я верил в его непогрешимость, но в семинарии я познакомился с теориями "высокого критицизма". И сейчас я не верю больше, что Библия безгрешна. Я хочу, чтобы ты знал об этом прежде, чем мы продолжим общение". Тогда я ответил: "Хорошо, Чарли, позволь мне, тогда, спросить тебя. Во что же ты ещё веришь из того, во что верил в те дни?" Он торжественно ответил, что верит в то, что Иисус Христос — это его Спаситель и Господь. Я был рад услышать это. Но затем я стал задавать ему вопросы, которые заставили его чувствовать себя некомфортно.

Я спросил: "Чарли, как Иисус является Господом твоей жизни?" Он ответил, что не понял меня. Я сказал: "Господь — это некто обладающий над тобой властью, тот, кто отдаёт тебе приказания, кто может принудить тебя повиноваться и тот, кто может потребовать от тебя исполнения обязательств и долга. Если Христос для тебя Господь, то не значит ли это, что Он обладает суверенной властью над тобой". Он согласился, что это так.

Дальше, я несколько углубился в этот вопрос: "Как Христос пользуется Своей властью над тобой? Каким образом ты получаешь от Него приказы? Ведь ты же не берёшь их из Библии". Он подумал немного и сказал, что получает их с помощью церкви. Я спросил: "Какой церкви? Методистской, Епископальной, Католической или Пресвитерианской?" Он ответил: "Пресвитерианской". Я продолжил спрашивать: "Пресвитерианской церкви в Вичите, Пресвитерианской церкви в Чикаго или Пресвитерианской церкви в Филадельфии? Которой из них?" Он ответил: "От Общего Собрания". Я спросил: "Какого Общего Собрания? [Которое было в этом году или в прошлом?]" (Подразумевается, что Общее Собрание Пресвитерианской церкви в Америке в разное время принимало совершенно противоположные решения по одному и тому же вопросу, что показывает его способность ошибаться, прим. пер.). В конце он наконец признал, что в его понимании есть большие пробелы. На что я ответил: "Да, у тебя здесь есть проблемы, которые ты ещё не решил. Ты согласен признать господство Христа, но твой Господь бессилен. Он не может дать тебе никаких указаний, поскольку ты превозносишься над записанными в Писании заповедями Христа. Своим критическим суждением ты поставил себя выше них".

Верность Христа

В этот момент наш разговор переместился с вопроса о власти к вопросу о спасении. Я спросил Чарли: "Что требовалось от Иисуса, чтобы Он мог спасти тебя? Если бы Он Сам согрешил, мог бы Он спасти Себя? Мог бы Он спасти тебя?" Он признал, что, если бы Иисус согрешил, то не смог бы спасти Себя, не говоря уже о нас с Чарли. Но тут Чарли спросил: "Какая разница, верит человек в безошибочность Писания или нет? И причём тут безгрешность Иисуса?" Я ответил: "Потому что Иисус учил о непогрешимости Библии".

Моя беседа с Чарли продемонстрировала интересное явление. Он, как и многие современные учёные библиологи, отрицал учение о безошибочности Библии, но соглашался с тем, что Иисус учил об этом. И, в то же самое время, и он и эти высокообразованные люди, хотя и отрицают эту доктрину, признают Иисуса своим Господом и Спасителем. Но это несовместимо, и я указал на это моему другу. Поэтому я спросил его: "Хорошо, сейчас ты не согласен не только со мной, Б. Б Уорфилдом и Чарльзом Ходжем из Принстонской учебной традиции. Ты сейчас не соглашаешься с мнением Иисуса, апостолов и пророков. Они тоже были неправы?" Он ответил: "Да, они ошибались". Я сказал: "Хорошо. Подумай об этом серьёзно. Что следует из того, что Иисус ошибался в Своём учении о Писании?" Чарли, будучи проницательным теологом, ответил: "Послушай, какая разница, ошибался Иисус или нет? Ему не надо было быть всезнающим, чтобы стать Спасителем". Я согласился, что это было не обязательно.

Вопрос нашей беседы, тем не менее, касался не всезнания. Когда мы говорим об этом, мы говорим об атрибуте Бога. То есть о том, что Бог знает всё. Чарли полагал, что Иисус, по Своей человеческой природе, не знал всего. Он указал мне на примеры из Библии, чтобы доказать это, это были места подобные тому, где Иисус сказал, что не знает дня и часа Своего возвращения (Мф. 24:36). Но наша с Чарли беседа была на самом деле не о всезнании, а о безгрешности.

Касательно человеческой природы Иисуса, Ему действительно не надо было быть всезнающим, чтобы стать нашим Спасителем. Для этого Ему надо было быть безгрешным. Но Иисус согрешил бы, если бы учил неправде. Он заявлял, что говорит со властью Своего Отца (Ин. 8:28; Ин. 14:10). Он также провозглашал, что является Истиной (Ин. 14:6). Это было самым смелым заявлением о власти учить, которое только могло быть произнесено. И если человек, заявляющий, что он является воплощением истины, и, что он говорит только то, что ему велит говорить Бог, учит неправде, то это грех. А если Он согрешил хотя бы один раз, то у нас не было бы Спасителя. Вот какова, на самом деле, цена этого вопроса.

Когда я рассказал всё это Чарли, он сказал: "Похоже у меня проблемы". На что я ответил: "Да это так. Если ты хочешь избавиться от мнения Иисуса о Писании и, при этом, считать Его своим Спасителем и Господом, то ты ступаешь на очень зыбкую почву нелогичности". Чарли жил в приятной свежести счастливой непоследовательности. Но вы видите, как высока цена этого вопроса? Речь идёт о безгрешности Христа.

Чарли является хорошим примером человека, который отрицал безошибочность Писания, но всё ещё верил в Иисуса как Господа и Спасителя. Но это возможно только если человек непоследователен в своём мышлении. К счастью, Бог не требует от нас быть совершенно логичными теологами для спасения. Если бы это было так, то ни один грешник не спасся бы, поскольку ни один грешник не придерживается совершенной теологии. Но, тем не менее, это не означает, что мы должны довольствоваться непоследовательностью. В конечном счёте, непогрешимость Библии неразделима с христологией. Если бы Иисус не учил этому, то и спорить было бы не о чём. Вопрос здесь не в святости книги, не в "бумажном Папе Римском" и не в поклонении Библии как идолу. Вопрос здесь заключается в честности и последовательности Иисуса и Его труда. Он может быть нашим спасителем, только если Он сам безгрешен, а Он может быть безгрешен, только если всё Его учение, в том числе и то, что касается Писания, истинно.

Перевод: Реформатская церковь, Санкт-Петербург