Компромисс в теологическом развитии Русского Евангельского движения
Введение
В любой стране существует множество факторов, играющих решающую роль в развитии теологических позиций различных церквей, деноминаций, миссионерских организаций и теологических учебных и исследовательских учреждений. Среди этих факторов - необходимость, способность и, иногда, готовность религиозных лидеров идти на компромисс в вопросах веры. Слово "компромисс", само по себе, не является теологическим термином, тем не менее, понятие, описываемое им, имеет большое влияние на процесс формирования теологических позиций многих организаций и религиозных лидеров. Иногда компромисс уважительно называется "способностью быть гибкими", в других случаях он ассоциируются с несколько унизительными терминами как: "измена", "неверность", "заблуждение" и др. Для некоторых церковных лидеров компромисс может быть допустимым в одной области церковной жизни и категорически отвергаемым в других сферах.
Проблему богословского компромисса можно наблюдать, начиная от самых ранних дней христианской церкви, и к тому же среди ее наиболее влиятельных руководителей. В своем послании к Галатам, апостол Павел описывает компромисс апостола Петра. Проблема была в том, что Петр, веруя в спасение по благодати, не был готов последовательно демонстрировать эту позицию во время своего посещения Антиохийской церкви (Гал. 2:11-14). Пока он был один, он свободно ел за одним столом с язычниками. После того как пришли иудейские верующие из Иерусалима апостол Пётр стал "таиться и устраняться, опасаясь обрезанных". Павел неодобрительно отзывается об этом происшествии. В книге Откровение упоминается ещё одна история религиозного компромисса. В послании к Фиатирской церкви Бог порицает её лидера за то, что он допускал отклонение от истинного учения, позволяя Иезавели, ложной пророчице, вводить верующих в заблуждение (Откр. 2:20-22).
На протяжении всей истории христианской церкви проблема теологического компромисса была предметом исследований и споров многих церковных деятелей и учёных-богословов. На протяжение столетий христиане пытались выяснить допустим ли компромисс в вопросах библейской истины вообще? Если да, то при каких обстоятельствах? Какие области церковной доктрины и практики могут быть подвергнуты компромиссу? Насколько далеко может компромисс заходить? Джон Х. Мюррей в своей книге Разделенное евангельское движение описывает борьбу между различными подходами к возможности компромисса, сформировавшимися между определёнными группами движения евангельского фундаментализма в Америке в 1930х - 1940х. Эта борьба стала одним из основных пунктов противоречий в этом движении, вылившемся позднее в разделение и открытое противостояние между ними. В частности, Мюррей отмечает, что ещё в годы раннего служения Билли Гремма определённая группа лидеров евангельского фундаментального движения отказалась от сотрудничества с этим евангелистом в связи с большим уровнем доктринальной терпимости, допускавшимся им в вопросах евангелизационного сотрудничества. [1] В то время вопрос выражался в следующей форме: допустимо ли сотрудничество с либеральными церквями ради достижения больших результатов в евангелизационном служении. Или: оправдывает ли конечный результат средства в христианском служении? Другими словами, допустим ли компромисс библейской истины или некоторое уклонение от библейских принципов с целью достижения более значительных результатов в деле распространения Евангелия?
Эта же проблема стояла перед верующими ранней церкви в гораздо более болезненной форме - согласиться ли формально поклониться императору (выразить это словесно или просто склонить голову перед императором или его богами, особенно если этого не требовалось делать публично) и при этом получить возможность закончить перевод Библии, продолжать служение в церкви и проповедь Евангелия подпольно, воспитывать детей в богобоязненной атмосфере и т.д. Или же важнее было остаться верным принципам Писания и при этом умереть оставив много незаконченной работы, церкви без пастырей, народы без евангелистов, семьи без отцов и т.д.? Нужно признать, что на такие вопросы не существует легких ответов. На протяжении истории церкви каждый христианин, каждый пастор, каждый христианский лидер отвечал на этот вопрос лично для себя, что неотразимо влияло на общую теологическую картину церквей и организаций, непосредственно вовлеченных в эти процессы, и постепенно на весь христианский мир.
Эта работа написана как скромная попытка оценить роль компромисса в развитии теологии внутри одной маленькой части тела Христова - евангельских церквях России. Необходимо отметить, что термин "евангельские" в этом случае не относится к какой-то одной деноминации или организации. Также невозможно провести прямую аналогию с использованием этого термина в Западном христианском мире. Термин "евангельские" в России обычно относят ко всем неправославным христианским церквам (за исключением римских католиков). До Сталинских репрессий в 1930-х две группы составляли ядро евангельских церквей России - Евангельские христиане и Баптисты. Остальные, такие как пятидесятники, менониты и лютеране, составляли очень маленькое и незначительное меньшинство.
Евангельские церкви России достаточно уникальны в своем развитии и происхождении. Возникнув на почве русского православия, евангельское движение в России унаследовало определенные элементы восточно-православного мышления, присущего русскому народу вообще. Кроме того, важным фактором этого развития было сильное преследование, которое русские евангельские церкви переживали со дня своего рождения и до совсем недавнего времени. На протяжении своей 140-летней истории Русское евангельское движение имело только три коротких периода относительной свободы: 1874-1884, 1917-1928, 1991. Все остальное время церковь в буквальном смысле находилась в постоянной осаде и в борьбе за выживание. Эти факторы оказали огромное влияние на формирование уникальной теологической картины Русского евангельского движения. С одной стороны, пройдя через суровые страдания за Господа, русская евангельская церковь доказала, что она является верным воином Христа. С другой стороны, находясь под огромным влиянием наследия русской православной традиции и имея очень ограниченные ресурсы для развития ясно сформулированного библейского богословия, евангельские церкви России оказались в ситуации, в которой компромиссы были неизбежны. Эта работа написана с целью продемонстрировать то, что будучи посвящёнными христианами, часто верными до смерти перед лицом гонений, русские евангельские лидеры иногда имели не чётко выраженные позиции в определенных теологических вопросах. Целью этой работы не является осуждение какой-либо евангельской организации или ее лидеров. Напротив, в данном исследовании предпринята попытка достичь лучшего понимания истинного портрета евангельской церкви в России.
Данная статья включает в себя четыре основные части. Первая часть посвящена общей оценке русской мысли и ее влияния на Русское евангельское движение. Две последующие части оценивают роль компромиссов в наиболее важные периоды развития евангельской церкви в России. Таким образом, вторая часть статьи сфокусирована на ранней истории Русского евангельского движения с момента его возникновения до времени Сталинских репрессий 1930-х годов. Третья часть статьи описывает наиболее важные события, происшедшие между 1943 и 1991 годами. В заключительной части даётся общая оценка данного вопроса в свете обсуждаемых фактов.Восточно-Православное мышление и Русское евангельское движение. Рождение Русского евангельского движения и его теологии
Известно, что евангельская церковь на западе была рождена в результате теологического спора. Со времен Лютера, Цвингли и Кальвина вплоть до недавнего времени, чётко сформулированное богословие было главным элементом, определяющим сущность протестантской церкви на Западе. С евангельской церковью в России все было по-другому. В большой степени возникновение русской евангельской церкви было скорее результатом реакции на нарушение элементарных принципов христианского образа жизни внутри русской православной церкви. Пьянство и моральная развращённость священников, безжизненная форма богослужения, религиозный формализм и мёртвая традиция привели определённую группу населения России к поиску живой веры. Теологическая несостоятельность православия играла в этом процессе второстепенную роль. И. П. Плетт приводит одну из первых формулировок принципов евангельской веры, составленную знаменитым русским проповедником Иваном Рябошапкой в 1870 году. [2] Этот документ начинается с отрицания пьянства и воровства и заканчивается отрицанием православных праздников. Наиболее "теологическим" в этих принципах веры было отвержение детокрещения, практикуемого Русской православной церковью, а также отвержение таинства исповедания. Всё остальное касалось каких-либо аспектов практики христианской жизни, а не её теологии. Невостребованность ясно выраженных принципов веры в Русском евангельском движении может быть прослежена на протяжении всех лет его существования. Так, большинство книг об истории Русского евангельского движения, написанных русскими авторами, имеют главы, описывающие музыкальное и поэтическое служение в русских церквах, главы, освящающие административные вопросы, личные проблемы, возникавшие среди лидеров церквей, главы, анализирующие социальный статус верующих. При этом ни одна из этих книг не рассматривает серьёзно вопросы теологического или доктринального развития евангельских церквей в России. Один из лучших историков по Русскому евангельскому движению, С. Н. Савинский, описывая характеристики Евангельских Христиан и Баптистов в Советском Союзе 1920 годов, говорит: "По сути, никогда не существовало теологических различий между Евангельскими Христианами и Баптистами." [3] Однако, даже простое сравнение принципов веры этих двух деноминаций изданных в данный период показывает, что доктрины Евангельских Христиан были по своей сути более "арминианскими", тогда как Баптисты в своих документах явно выражали кальвинистскую позицию в вопросе спасения. Это означает, что или Евангельские Христиане и Баптисты 1920-х годов не обращали особого внимания на то, что они писали в своих доктринах веры или же различие между арминианством и кальвинизмом не воспринимается данным историком как что-то важное. Приведённые примеры демонстрируют, что с самых ранних времен, ясно выраженные богословские позиции не играли в Русском евангельском движении такой роли, какую они сыграли в развитии западного протестантизма.
Восточный менталитет и теология Русского евангельского движения
Одна из особенностей славянских народов заключается в их типично восточной тенденции, направленной к жизни "по духу, а не по букве". Русские не привыкли доверять написанным законам. На протяжении многих столетий высшим законом в России была суверенная воля ее государя. Внутреннее неприятие и недоверие к законам, выраженным на бумаге может быть отнесено к списку характеристик русской души. Наблюдая, как власть имущие манипулируют законом, используя его для оправдания своих действий, русский народ выразил своё отношение к закону в поговорке: "Закон это дышло: куда повернул - туда и вышло". В большой степени подобное отношение можно объяснить результатом тысячелетнего влияния Русской православной церкви на формирование русского характера. Русская православная церковь никогда не уделяла серьезного внимания систематической теологии. Преуменьшая роль рационального мышления и превознося личный или коллективный опыт и чувственное литургическое переживание как основной источник истины, Восточное Православие часто отвергает даже саму возможность формирования ясно выраженного систематического богословия. По этой причине большая часть теологии Русской православной церкви очень размыта, неопределённа и не сформулирована. Православные теологи считают, что это нормальный и даже наилучший подход к формированию богословия. Говоря о том, что богословские истины невозможно ясно и точно выразить посредством человеческого языка, они считают богословие вообще может формироваться только в рамках "личного переживания общения с Богом", имея ввиду субъективный религиозный опыт, который, в конце концов, и определяет православную теологию.[4]
Подобное отношение к закону наблюдается и во всем славянском обществе в целом. Как правило, закон воспринимается как список неработающих принципов, которые не могут быть гарантом справедливости в каждом отдельном случае (русские классики часто описывают ситуации в которых хорошие люди нарушали букву закона, и при этом авторы представляют их героями, показывая, что несмотря на нарушение закона эти герои были верны каким-то, более высшим, моральным принципам). Долгие годы коммунистического правления только усилили подобное отношение русского человека к закону. Почти каждый советский человек знал, что решающее значение в жизни страны играли не статьи закона, записанные в законодательных актах, а политическая воля правящей элиты. Будучи частью своей нации, русские евангельские верующие не могли избежать влияния ее философского и религиозного наследия. Имея посвящённое отношение к Библии в общем, на протяжении многих лет своей истории, русские евангельские верующие были более сосредоточены на практическом выражении благочестия, чем на теоретическом выражении теологических истин. Один из лидеров русских незарегистрированных баптистов И. П. Плетт с энтузиазмом описывает общее отношение русских евангельских верующих к богословию:
Необходимо помнить, что истинная церковь - живая церковь. Ее, прежде всего, характеризует жизнь, а не вероучение. Жизнь в церкви поддерживается Словом Божьим (Мф. 4:4). Христиан влечёт друг ко другу именно проявление жизни, и только единая жизнь делает единым организмом. Когда же она отходит на задний план, а люди всё ещё стремятся сохранять единство, тогда начинается усиленная работа над созданием вероучения, чтобы при помощи его устранить возникшие неустройства. Хорошо иметь вероучение, но оно должно быть продиктовано жизнью во Христе, а не наоборот - вероучением возбудить жизнь у верующих. Если христиан не соединяет жизнь, полученная от Бога, то этого не сделает и вероучение.[5]
Подобное отношение наблюдалось и среди зарегистрированных церквей Баптистского Союза. Так, в течение 22 лет, между 1944 и 1966 годами, в Союзе Евангельских Христиан и Баптистов, открытом заново после жесточайших преследований 1930-х годов, вообще не поднимался вопрос о выработке вероучения и, таким образом, союз функционировал без документа, выражающего доктрины веры. В 1966 году была сделана попытка сформулировать и утвердить вероучение ВСЕХБ, но эта попытка не увенчалась успехом по причине неспособности лидеров прийти к единой позиции по ключевым пунктам. Такое положение продолжалось вплоть до 1986 года, когда, в конце концов, официальное вероучение ВСЕХБ было принято.
Говоря о посвящённости своей вере, русские евангельские верующие чаще всего имеют в виду не ясно выраженные Библейские доктрины, а, скорее всего, то, что они понимают как "христианскую жизнь", определяемую набором неписаных правил и традиций.
История и теология Русского евангельского движения
Как уже было упомянуто, ещё одним элементом, оказавшим значительное влияние на формирование русского евангельского богословия, является его уникальная история. Большую часть своего существования русские евангельские верующие переживали жестокие гонения. Сначала их преследовал царь и иерархи Русской православной церкви, позже евангельские верующие в Советском Союзе стали объектом тотальных преследований атеистических властей. Русские протестанты, по сути, никогда не имели ни времени, ни ресурсов, ни людей, ни опыта, которые позволили бы им тщательно сформулировать и выразить их принципы веры. Чаще всего их первой заботой было стремление выжить, т.е. сохранить само существование евангельской церкви в России вообще.
Евангельские верующие в России всегда были очень маленькой частью русского народа в сравнении с обвенчанной с государством Русской православной церковью. Руководство Русской православной церкви всегда воспринимало само существование евангельского движения в России, как прямое посягательство на их позиции. Имея огромное влияние на государственную власть, Русская православная церковь делала все, что могла для того, чтобы остановить развитие евангелического движения среди своего народа. В течении долгого времени определённые круги в РПЦ препятствовали переводу и изданию первой русской Библии. Когда Библия была все-таки издана в 1876 году, и её влияние стало распространяться, иерархи Русской православной церкви убедили царя арестовать и сослать в Сибирь или выслать за границу всех влиятельных лидеров евангельского движения, что и случилось в 1884 году. Вплоть до издания царского декрета о религиозной терпимости в апреле 1905 года, русские евангельские верующие функционировали в России практически незаконно.[6] Сильные преследования не позволяли евангельской церкви в России основать теологические учебные заведения. Ситуация несколько изменилась в первые годы коммунистического режима после революции 1917 года. Будучи занятыми устранением своих политических противников, большевистская власть первое время не уделяла серьезного внимания евангельским церквям. Обе русские протестантские деноминации, Евангельские христиане и баптисты имели возможность использовать это время свободы для своего роста и развития. Это время свободы прежде всего было использовано для евангелизационной и миссионерской работы. Сотни русских проповедников Евангелия были посланы во все уголки Советской России. После нескольких лет активного служения, обе деноминации пришли к пониманию необходимости создания богословских школ. Однако ко времени, когда эти школы начали свою работу, политическая атмосфера в России уже была наполнена запахом Сталинских репрессий. Центр по подготовке служителей Союза Евангельских христиан, предлагавший одногодичный курс для проповедников, просуществовал четыре года между 1925 и 1929 годами. Баптистский Союз был способен начать свою библейскую школу с ее трехгодичной программой только в 1927 году, но эта школа также была закрыта Сталинским правительством с началом массовых репрессий в 1929 году.[7]
До преследований 1930-х годов Русское евангелическое движение состояло из двух основных деноминации: Евангельские христиане и Баптисты. По причине большего доктринального влияния английских и немецких баптистов, служители церквей Баптистского союза всегда придавали большее значение доктринальным вопросам, чем их братья из союза Евангельских Христиан.[8] Так, одной из особенностей лидера Евангельских христиан, Ивана Степановича Проханова была его большая активность в политической и социальной сферах российского общества. Он рассматривал политику и социальную деятельность в качестве эффективных средств распространения евангельского влияния.[9] Проханов также был открыт к сотрудничеству с Русской православной церковью и другими христианскими группами с целью объединения усилий для оказания христианского влияния на русскую нацию.[10] Евангельские христиане имели менее чётко выраженные доктрины веры, более склонные к арминианскому богословию в вопросах сотериологии.
Деятельность Союза Баптистов в тот же самый период была характеризована более серьёзным вниманием к доктринальной ясности и чистоте. В то время как русские баптисты были не менее активны в евангелизационной и миссионерской деятельности, чем их братья из Евангельских христиан, они были гораздо более осторожны к каким либо формам экуменического сотрудничества в своем служении. В качестве своих принципов веры они приняли чётко сформулированное вероучение немецких баптистов под редакцией Онкена. Эти доктрины веры были кальвинистскими в вопросах сотериологии и очень принципиальными в вопросах автономности поместной церкви, также как и в вопросах отделения церкви от государства.
Жестокие преследования 1930-х годов, которые начались в 1929, разрушили почти все, что было создано обеими евангельскими деноминациями в России. Их деятельность была прекращена, офисы были закрыты, церковные здания были конфискованы и миллионы верующих были арестованы и сосланы в лагеря ГУЛАГа. Многие из них умерли за свою веру в отдаленных местах Сибири. Когда в 1944 году Сталинское правительство дало разрешение на открытие церквей, две группы - Евангельские христиане и баптисты были объединены в одну организацию, с названием Евангельские Христиане и Баптисты. Большинство лидеров до-Сталинского Баптистского Союза не пережили репрессий 1930-х годов. По этой причине вновь созданное руководство евангельской церкви в большинстве своем имело выходцев из Союза Евангельских Христиан.[11] С 1944 и до 1991 годов евангельские церкви в России, несмотря на то, что они легально существовали, были весьма ограничены в своей деятельности. Имея своей целью полное искоренение религии в Советском Союзе, атеистическое правительство ввело строгие ограничения всех сфер церковной жизни, особенно этим атакам были подвержены всякие формы молодежного служения и теологического образования.
В течении ста лет своего существования русские евангельские верующие практически не имели доступа к теологическим учебным заведениям. Не было написано книг по теологии. Не было образованных людей, имеющих опыт библейской экзегетики и теологического анализа. Американский менонит Заватский описывает свои впечатления после посещения русских баптистов в 1981 году: "теологические дискуссии им просто неизвестны".[12] Несколько ниже он продолжает, "их теология - это теология веры,...богобоязненность, выраженная с большим энтузиазмом, который является отличительной чертой славянского характера".
В этом состоянии русские евангельские церкви встретили падение железного занавеса, открывшее широкую дверь западному теологическому многообразию, в одночасье поставившему их перед необходимостью ясного осмысления сущности своей веры. Сотни миссионерских организаций, деноминаций и теологических школ наводнили Россию, как только появилась для этого возможность. Не имея опытных теологов и, по сути, не имея ясно сформированного богословия, русские евангельские верующие не были готовы сделать библейскую оценку теологических позиций своих новых друзей. Их старые традиционные религиозные стандарты, сформированные в годы изоляции, были приспособлены к определенному культурному и национальному уровню. В новых условиях эти стандарты перестали работать. Простой подход к теологии делящий мир на верующих и неверующих, на "наше братство" и "не наше братство" исчерпал себя.
Вместе со столь долго ожидаемой свободой, русские евангельские верующие внезапно обнаружили, что все в западном религиозном мире намного сложнее чем то, к чему они привыкли. Западные миссионеры имели другие традиции, они носили другую одежду, у них была другая музыка, они говорили совсем другие проповеди, но в то же самое время они тоже были христианами! Среди многих русских верующих, особенно среди старшего поколения, это вызвало осторожность и даже отвержение всего относящегося к западному христианству. В то же самое время более молодое поколение, в своем большинстве, с готовностью принимало всё, будучи не способным определить, что правильно и что неправильно, что хорошо и что плохо. Данная ситуация превратилась в огромную проблему для евангельских церквей в России. Их старая традиционная система практического богословия, которая была основана на их общем посвящении Христу, не была способна устоять против вторжения разнообразия христианских практик и вероучений пришедших со всех концов света. В то же самое время русские евангельские верующие не имели эффективных теологических инструментов, достаточного опыта и компетентности для формирования верного, объективно обоснованного отношения к различным деноминациям, их традициям и принципам веры.
Компромисс в период до-сталинских преследований
На протяжении истории отсутствие ясной и хорошо обоснованной теологической позиции часто приводило русских евангельских верующих в сложные ситуации. Принимая своё собственное представление, своего рода неписанный моральный кодекс, как наивысшее добро и абсолютный стандарт для жизни и служения, русские евангельские лидеры, сами того не замечая, создали уникальную систему теологических ценностей. Несмотря на академическую слабость этой системы в общем, она была достаточно библейской. Однако, в некоторых ситуациях отсутствие ясно определенных теологических принципов помещало евангельских лидеров России в положение, при котором они не могли избежать компромиссов, цена которых всегда была очень высока.
Иван Проханов был один из влиятельнейших лидеров в Русском евангельском движении на протяжении всей его истории. Его чрезвычайная одаренность в области знания иностранных языков, в ораторском искусстве, в административной работе, в поэзии и музыке помноженная на его любовь к Евангелию и личную посвящённость служению народам России сыграли большую роль в развитии евангельских церквей в России. Возможно, что по причине его чрезвычайной одаренности и огромного влияния в русском религиозном мире, компромиссы, допускаемые в его служении, обходились гораздо дороже, чем компромиссы в служении других лидеров его времени.
Проханов был основателем и лидером Союза Евангельских Христиан в течении 1920-х годов. Это была влиятельная евангельская деноминация, сравнимая в то время только с Союзом Баптистов. Проханов играл главную роль в образовании и последующем развитии Союза Евангельских Христиан. Его мечтой и главной целью было великое евангельское пробуждение в России.[13] Проханов был готов отдать практически все для достижения этой цели. Будучи столь сильно вовлеченным в служение, он имел очень мало возможностей быть хорошим мужем и отцом для своей семьи. Большую часть времени его семья жила с родителями его жены в Тифлисе, в то время как он работал за тысячи километров в Санкт Петербурге. Его посвященность евангелизации России выражалась в сотнях мероприятий, в которые непременно был вовлечен он сам. Проханов был активен и на политической арене: как при царе, так и при Советской власти. Его целью было использование рычагов влияния в правительстве для создания более благоприятных политических условий для провозглашения Евангелия в России.[14] И.С. Проханов был активен также и в сфере экономики, организовывая коммуны из верующих, которые должны были стать примером христианства в действии для окружающих людей.[15] Кроме того, Иван Степанович был вовлечен в издательство христианских книг и журналов, он написал и перевел сотни христианских гимнов, организовал центр по подготовке проповедников, в котором сам был основным профессором. В дополнение к этому, Проханов рекрутировал, мотивировал, направлял и осуществлял общее руководство служением сотен миссионеров по всей России. Он также занимался развитием контактов с различными христианскими организациями в России и за рубежом, и, возможно, самое главное, руководил деноминацией, со всеми её многочисленными сферами деятельности. Все это требовало абсолютной посвященности и компетентности, что сделало Проханова одним из наиболее влиятельных и плодоносных евангельских служителей в России.
Но это обширное служение также имело и свои подводные камни. Посвящённость делу евангелизации России подводила Проханова к ситуациям, в которых он ради достижения важных целей иногда прибегал к сомнительным методам. В этом действия Ивана Степановича Проханова по сути лишь отражали реальность подхода к богословским принципам, сложившуюся к тому времени. Ниже приведено несколько фактов из жизни Проханова, демонстрирующих наличие данной проблемы.
С ранних лет своего служения Проханов не рассматривал вопросы чистоты библейского учения в качестве определяющего принципа для достижения евангелизационного влияния на народы России. Во многих случаях он был открыт к сотрудничеству с другими христианскими группами (иногда эти группы имели откровенно сомнительную теологию), когда это сотрудничество на его взгляд могло бы помочь достижению целей, которым он был так посвящен. Так, например, после встречи с Львом Толстым,[16] который был известен как основатель и руководитель религиозного движения толстовцев, отвергавшего божественность Иисуса Христа, молодой Проханов изучал возможность привлечения этого хорошо известного русского классика к сотрудничеству на разных уровнях:
Считаете ли Вы возможным единство с людьми, принимающими часть Ваших взглядов, касающихся практического христианства, и разнящихся с Вами в области догматики, то есть учения о божественности Христа? Возможно ли объединение сектантов как армии за свободу религиозной мысли? Признаёте ли Вы молитву как выражение чувств человека, находящегося в живом общении с Богом?[17]
Толстой, будучи человеком, преданным своим принципам ответил: "Общение людей возможно только в истине. Я не могу принять, что люди ищущие общения и истины могут иметь радикальные отличия в чем либо."[18] Имея свое собственное понимание, что такое истина, Толстой, однако, продемонстрировал более высокую степень посвящённости своей истине, чем его юный друг Проханов.
Другой пример отсутствия у Проханова твёрдых позиций в доктринальной сфере виден в его служении издателя и редактора журнала "Беседа". Основное направление данного издания было охарактеризовано непредвзятым сторонним наблюдателем следующим образом:
Редакция этого журнала стремилась к объединению всех религиозных направлений на основе вероисповедного минимума, сводившегося к признанию авторитета Писания и веры в искупительную жертву Христа. Особенно горячим поборником идеи слияния основных направлений русского сектанства был И. С. Проханов.[19]
После учебы в Лондоне и Праге Проханов демонстрирует ещё большую свободу в подходе к докринальному учению. Из Праги он писал своему другу В. А. Пашкову:
Здесь я был поражён фактом, что разнообразие мнений относительно второстепенных вопросов не разрушают, но приносят особую красоту в духовное единство различных обществ евангельского христианства. Это мне открыло глаза на ту истину, что во главу деятельности христиан, прежде всего должны быть положены не догматические определения веры, способные возводить рамки, но требования любви Христовой, которая больше всего и выше всяких перегородок, которая только одна есть источник силы Церкви на земле.[20]
Допуская возможность некоторых компромиссов в области чистоты Библейского учения с целью достижения больших возможностей для проповеди Евангелия, Проханов выражал определённый подход к принципам христианского лидерства. Этот подход в большой степени определил стиль его собственного служения и послужил примером для многих, кто следовал его стопам. При кажущейся безобидности и даже эффективности данного подхода в деле распространения Евангелия отсутствие безусловной преданности ясно выраженным принципам Священного Писания рано или поздно приведёт к глобальным проблемам.
Одной из самых главных проблем в подобном подходе является отказ от абсолютного авторитета Священного Писания, т.е. Писание как бы признаётся авторитетным, но только до тех пор пока его ясно выраженные принципы не мешают достижению каких-либо "высших целей" (распространению Евангелия, развитию церкви, единству братства и т.д). Другой проблемой подобного подхода является факт, что компромиссы в "незначительных" вопросах допускаемые в начале, в конечном счете, обязательно ведут к необходимости компромиссов в более серьезных вопросах. Одна из наиболее неприятных страниц в служении И.С. Проханова имела непосредственное отношение к его позиции, допускающей компромисс библейских принципов в вопросах служения.
В ранние годы своего правления большевистская власть издала декрет освобождающий евангельских верующих в Советском Союзе от военной службы на основании их религиозных убеждений. Однако к 1921 году, стало ясно, что большевики начали готовить изменение этого закона. Предвкушая это, и желая как-то повлиять на ситуацию, в сентябре 1922 года Проханов написал знаменитое письмо - "Голос Востока". В данном послании он призывал христиан всего мира отказаться от участия во всяких военных действиях, объясняя, что в соответствии с библейским учением христиане не должны воевать. Это письмо было распространено по всему миру. В разных местах верующие по-разному реагировали на него, одни поддерживали данный призыв, другие отнеслись отрицательно считая это вопросом совести каждого верующего. Возникшая ситуация была использована секретными службами Советской России как возможность расколоть евангельские церкви в стране.[21] Весной 1923 года НКВД арестовало Проханова и в тюрьме принудило его подписать другое письмо, представляющее прямо противоположные идеи по отношению к военному вопросу.[22] В этом письме Проханов объяснил изменение своей позиции следующим образом:
В виду возникшего на этой почве недоразумения среди некоторых наших членов, о том применимо ли это в России [Проханов здесь ссылается на свое первое антивоенное письмо (А. К.)], где правительство как единственное в мире действительно борется за интересы трудящихся масс - Высший Совет Евангельских Христиан считает своим долгом разъяснить, что этот призыв относился исключительно к тем верующим которые живут за пределами Советской России и по своей несознательности до сих пор ещё защищают интересы капитала. Что касается Советской власти, она, создавшая особый строй, находится в исключительном положении среди государств всего мира и имеет свои особые трудности, и поэтому в отношении к ней мы должны проявить особое усердие при исполнении наших обязанностей и напрячь все свои силы и знания на укрепление и поддержку Советской власти, которая мирскими способами стремиться к осуществлению тех идеалов которые заповеданы Христом и Его церковью. Мы верим, что Советскому правительству, твёрдо провозгласившему принцип отрицания войн и призывающему все народы к разоружению и миру суждена великая роль: опираясь на массы рабочего пролетариата осуществить то, к чему стремится исстрадавшееся человечество, а именно, установление такого порядка, при котором войны, в конце концов, сделаются ненужными и невозможными. Всероссийский Союз Евангельских Христиан видит в Советской власти наиболее яркое выражение народной воли, а сама система управления по своей идее близка к сердцу русского народа.[23]
Как видно из приведённой цитаты это письмо больше похоже на образец коммунистической пропаганды, чем на слово наставления пастора. Это письмо вызвало бурную реакцию среди представителей церквей союза Евангельских Христиан. На IX Всероссийском Съезде Евангельских Христиан, который был срочно созван через месяц после выхода письма, многие делегаты в резкой форме выразили свое несогласие с Прохановым по этому вопросу. Ситуация обострилась до такой степени, что большая группа церквей была готова выйти из союза. Проханов понимал, что, пойдя на поводу у властей и допустив компромисс в своих доктринальных позициях, он создал для себя серьезные проблемы. Тем не менее, это было только начало. Офицер НКВД Тучков, бывший в 1923 году ответственным за религиозный отдел этой службы, в своем рапорте начальству описал ситуацию следующим образом:[24]
Под напором такого отрицательного мнения к посланию съехавшихся делегатов Проханов и другие евангелисты, подписавшие таковое, намерены были от него отказаться и сказать съезду, что была сделана ошибка и т. д. Но благодаря присутствию на съезде нашего осведомителя, Проханова удалось убедить в том, что он этим поступком подорвет свой всякий авторитет. После долгого колебания Проханов решил эту точку зрения провести окончательно и съезд подавляющим большинством выносит резолюцию в этом духе. Недовольная и озлобленная...часть делегатов... провели кампанию против Проханова. Прохановцы же в свою очередь, начали наседать на них и, в результате, дело дошло до того, что последние в лице ближайшего помощника Проханова, Андреева, стали просить ликвидировать эту группу, мотивируя тем, что она Совецкой власти вредна не только в военном вопросе, но и в политическом отношении как состоявшая из буржуазного элемента. По этому же их заявлению и просьбе был арестован и выслан один из лидеров этой группы, Савельев [Савельев был одним из пасторов в Москве (А. К.)].[25]
Это событие в жизни Проханова обозначило начало целой эпохи, когда ради того, чтобы иметь политическую свободу для проповеди Евангелия, лидеры евангельского движения были готовы идти на компромиссы.
Иван Вениаминович Каргель, переживший данный период, будучи в преклонных летах написал по поводу этой проблемы известное письмо Ленинградскому и Всесоюзному Совету Евангельских Христиан. В своём письме этот почтенный старец-служитель обращал внимание тогдашних евангельских лидеров на опасность умаления значения принципов Священного Писания в угоду политическим выгодам того времени:
И если вам ещё никто не говорил, то при этом строго скажу, что ВЕСЬ ГРЕХ, всё зло, из-за чего страдает и болеет лет 10 Евангельское дело, это то, что ПРОТИВ ВОЛИ БОЖИЕЙ на восьмом съезде Союз влез по уши в политику[26]. Эта злая накипь не сходит с несчастного котла. И хотя по милости Божией Он велел бить по рукам затеявших это дело Иезек. 24:6-12, никто не вразумляется, и если не удалось в одном направлении, будем вести политику в противоположном. Несчастная Евангельская Церковь! Каких членов даёт нынешняя политическая платформа. Раз она святая и стоит выше всего, что совершил Бог, совершил над твоей душой, дрожь и ужас думать об этом (орфография и пунктуация сохранена [A.K.]).[27]
И.В Каргель, будучи, пожалуй, единственным русским богословом начала 20-го столетия, ясно видел недостаток посвящённости Писанию в практических действиях духовных лидеров того времени. Он не мог согласиться с возможностью компромисса в вопросах касающихся истины Священного Писания. Тем не менее, вскоре, компромиссы превратились в системообразующий элемент жизни евангельского братства в Советском Союзе. Иногда результаты этих компромиссов выражались в доктринальных отступлениях в "незначительных вопросах", что, в конечном счете, создавало систему веры и мировоззрения построенную лишь частично на принципах Писания и видоизменяемую в зависимости от требований времени и ситуаций. В других случаях подобные компромиссы приводили к серьезным последствиям в личном отношении - арестам, тюремным заключениям и даже мученической смерти многих верующих в Советской России. Духовные позиции влиятельного лидера никогда не ограничиваются только им самим. Его взгляды и методы в определенной степени обязательно будут копироваться и приниматься его коллегами и учениками, следующими по его стопам.
Компромиссы между 1943 и 1991 годами
В 1937 году организованное служение евангельских деноминаций в Советском Союзе было прекращено в результате тотального преследования развёрнутого Сталинскими властями. Церкви были закрыты. Огромное количество лидеров всех уровней было арестовано и брошено в тюрьмы. Изменения в этой мрачной картине антирелигиозного террора стали возможными только с началом второй мировой войны, которая принесла народам России новую волну страданий и трагедий. Вместе с тем, она отвлекла внимание атеистического правительства от их антирелигиозной кампании. Как только давление на евангельскую церковь ослабло, она стала подниматься из пепла. Сначала церкви открывались на оккупированных немцами территориях. Позже, в 1943 году, Советское правительство, осознав политические выгоды предоставления некоторого уровня религиозной свободы, пошло на то, чтобы разрешить функционирование наиболее крупных религиозных организаций, существовавших до 1937 года.
Воссоздание религиозных организаций происходило под полным контролем органов власти. Представителям евангельских деноминаций, оставшимся в живых, к этому времени было позволено объединиться в один союз. Изначально этот союз был создан на руинах Союза Евангельских Христиан, а также на основании того, что осталось от Союза Баптистов. Разногласия, разделявшие две деноминации столь долгое время до Сталинских репрессий, были отложены в сторону по причине неординарных обстоятельств. Несколько факторов сыграли важную роль в процессе этого объединения. Во-первых, большинство руководителей довоенного Союза Баптистов, бывших обычно более принципиальными в своих доктринальных позициях, умерли в тюрьмах во время преследований 1930 годов. Преобладание представителей Союза Евангельских Христиан, а также более мягкая позиция оставшихся в живых представителей Союза Баптистов сделало объединение возможным. Кроме того, важнейшим фактором в этом процессе была позиция Советского правительства, которому технически было гораздо легче контролировать одну организацию, чем две или более.[28] По настоянию властей, в 1945 году к созданному Союзу Евангельских Христиан и Баптистов были присоединены пятидесятнические церкви. Позже в союз были введены Братские Менониты, а также другие евангельские группы.[29] Данное положение неизбежно приводило к теологическим и традиционным противоречиям, которые часто создавали проблемы в поместных церквях. Тем не менее, в то время для них это был единственный метод легально существования.[30]
Несмотря на строгий правительственный контроль и ограничения атеистов, евангельские церкви росли как никогда ранее.[31] Советское правительство всегда представляло религию как пережиток темного докоммунистического прошлого. Их теория гласила, что если больше и больше людей в Советском Союзе будут становиться образованными, то религия в их стране постепенно отомрет. Однако, атеисты никогда не смогли этого доказать практически. Вполне очевидно, что быстрый рост евангельских церквей после войны не входил в планы советских коммунистов. После смерти Сталина в 1953 году Никита Хрущев начал новую кампанию против евангельских церквей в России. Он был полон решимости достичь полного уничтожения всех религий на просторах Советского государства. Эта кампания была мощной и широкой. Помимо регулярной пропаганды и более жестких ограничений всякой церковной деятельности, она включала в себя также индивидуальное давление и преследования верующих на местах их работы и учёбы. Кроме того, КГБ также создало целую сеть информаторов, завербованных из членов церквей. Информаторы помогали КГБ видеть, что происходило внутри церквей и кто был за это ответственным.[32] Новые Иуды позволяли правительству координировать свою работу, эффективно прогрессируя в достижении своей конечной цели - полного искоренения церквей.
Лидеры зарегистрированного Союза баптистов
Одной из наибольших проблем Русского евангельского движения после второй мировой войны было разделение 1961 года. Последствия этого разделения продолжают причинять боль обеим группам верующих много лет спустя. Хотя разделение в евангельском братстве имело много причин, решающую роль в его возникновении сыграла склонность к компромиссам. В конце пятидесятых годов Советское правительство постаралось создать особенно трудные условия существования церквей, имеющие своей целью жёсткое ограничение всякой религиозной деятельности. В это время лидеры Союза Евангельских Христиан и Баптистов встали перед трудным выбором: атеистическое правительство требовало от них всё больших действий, которые снижали бы и без того ограниченную активность церквей. Большинство лидеров понимали, что требуемые действия не совместимы с Библейским учением, тем не менее они находились в положении, в котором не могли противостать требованиям правительства, что началось еще с момента основания объединенной деноминации в 1943-1944 гг.
Недавно обнародованные документы доказывают, что создание этого союза проходило под строгим контролем и руководством властей. Атеистическое правительство было вовлечено как в подбор лидеров для будущего союза, так и в создание его структуры. А. В. Карев, один из уважаемых лидеров зарегистрированных баптистов, перед событиями 1960-х говорил о том времени следующее: "Сейчас мы не можем делать ничего. В начале[33] мы позволили одеть веревку на нашу шею и сейчас она затягивается все туже и туже"[34] Получив разрешение правительства снова открыть церкви, лидеры вновь созданной деноминации должны были согласиться "играть по правилам", установленным Советской властью. Согласившись на условия правительства, лидеры евангельского движения были вынуждены участвовать в правительственной программе по искоренению религии. При этом, некоторые руководители Союза Евангельских Христиан Баптистов были готовы на компромисс дальше, чем другие, работая на КГБ в качестве информаторов.[35] Тогда, когда союзу было позволено функционировать после долгих лет тотального преследования, когда открывались церкви, когда верующие были рады любому виду свободы, немногие обращали внимание на условия, на которых было получено это разрешение. Но позже, в конце пятидесятых, тот, ранее взятый путь компромисса, стал давать свои неизбежные печальные последствия.
Во второй половине пятидесятых годов позиции официального руководства единственной евангельской деноминации в России были достаточно неясными. Правительство, давшее в 1943 году разрешение на открытие Союза Евангельских Христиан и Баптистов, было готово на то чтобы закрыть его опять. Давление было настолько сильным, что, комментируя трагичность ситуации, А. В. Карев говорил: "Мы стоим перед дилеммой: или же закрыть все служение и распустить Союз, или же идти на сотрудничество".[36] Это был тяжелый выбор. Ужас сталинских преследований ещё был свежим в памяти многих верующих. Перспективы возврата тех страшных условий не были желательны ни для кого. Руководство ВСЕХБ было убеждено в том, что если они не согласятся сотрудничать с правительством, то их церквям не будет позволено функционировать вообще. В этой ситуации многие склонились к мнению, что будет лучше иметь церковь с ограничениями, чем никакой церкви вообще.
Хотя лидеры послевоенного Союза Евангельских Христиан Баптистов в некоторой степени позволяли правительству контролировать их внутренние решения с самых ранних дней своего существования, в этот раз претензии правительства были намного выше. В конце пятидесятых власти требовали, чтобы руководители ВСЕХБ сами создавали документы, которые подвергали бы деятельность церквей еще большим ограничениям. Разница состояла в том, что раньше ограничения исходили от правительства, а в этот раз руководители деноминации сами должны были быть их авторами. Другими словами, Советская власть требовала от лидеров ВСЕХБ издать небиблейские документы, которые стали известны как "Инструктивное Письмо" и "Положение".[37] Эти документы должны были быть отправлены во все церкви как указ исходящий от духовного руководства союза. Уровень обязательности исполнения этих документов был настолько высоким, что все пасторы и церкви должны были личной подписью выразить своё согласие совершать служение в соответствии с ними. Те кто осмеливался не согласиться с выдвинутыми требованиями подвергались всяческим угрозам и наказанию. Духовное руководство деноминации требовало от своей паствы непослушания Богу ради того, чтобы иметь разрешение властей на легальное существование. Суть введённых ограничений выражались в нескольких основных сферах. Вот некоторые из небиблейских требований содержащихся в этих документах:
Заявления на крещение должны приниматься только от граждан 18 лет и старше. Крещение может быть разрешено только после двух - трех лет с момента подачи заявления. Пасторы церквей должны предпринимать все усилия для того чтобы снизить количество крещений молодых людей в возрасте до 30 лет. Заявления на крещение не должны приниматься от студентов или военных людей до тех пор пока они не закончат свою учебу или службу в армии.[38]
Список кандидатов на крещение должен был подаваться на утверждение уполномоченному по религиозным культам который являлся представителем атеистической власти. Чаще всего эти представители власти отказывали в разрешении крещения, потому что из задачей было предоставить в Москву отчет о снижении, а не увеличении количества верующих в подотчётным им городах.[39]
Новые правила также запрещали присутствие детей в церквях: "Детям не разрешается присутствовать в церкви до тех пор, пока они не достигнут семнадцатилетнего возраста".[40] Руководители церквей не должны были проповедовать Евангелие неверующим и не должны были позволять делать это членам своих церквей. Старшие пресвитеры были проинструктированы "меньше проповедовать и совершать требы, но больше контролировать пасторов поместных церквей на предмет их подчинения новым правилам".[41] Не должно было быть никаких специальных служений, кроме двух обычных богослужений в неделю. Приведение в исполнение новых правил осуществлялось через старших пресвитеров. Одной из их мер было введение своего рода "церковной полиции" в каждой церкви. Церкви были обязаны иметь нескольких мужчин, которые бы стояли при дверях и не разрешали бы родителям приводить на служение своих несовершеннолетних детей.[42]
После того как новый документ был издан и пасторы поместных церквей начали его внедрять, дилемма компромиссов перешла с уровня руководителей деноминации на уровень руководителей поместных церквей. Отныне пасторы поместных церквей должны были решать будут ли они подчиняться указаниям их "духовных лидеров" или нет. Их положение было даже более трудным, чем положение их деноминационных лидеров в Москве. Документ, изданный их же руководством, стал дополнительным инструментом для местных властей, пытавшихся создать всевозможные препятствия для жизни и служения церквей на их территориях. С появлением "Положения" и "Инструктивного Письма" местные власти стали рьяно внедрять их в жизнь. Новая волна репрессий начала моментально расти сразу же после того как эти документы были изданы. Церкви, которые не соглашались подчиняться этому закону, закрывались. Их регистрационные документы отбирались. Их церковные здания конфисковывались. Некоторые из их лидеров арестовывались и отправлялись в тюрьмы и лагеря. Несмотря на факт, что многие церкви, отвергшие новые правила испытывали за это преследования, руководство ВСЕХБ продолжало твердо держаться своей первоначальной позиции. А. В. Карев, являвшийся в деноминации человеком номер один, говорил, что эти документы и институт старших пресвитеров являются рельсами "по которым движется наше братство. Отвергнуть это документы означает противостать власти"[43]
В этих обстоятельствах поместные церкви встали перед той же самой дилеммой компромиссов: согласиться с лидерами деноминации и власти и сохранить право легального существования или же оставаться верными библейским принципам и страдать за это. Несмотря на преследования и давление, сотни церквей решили не соглашаться с новыми требованиями. Такие церкви, как правило, лишались регистрации. Со временем, когда таких церквей стало много, из них сформировалось ядро союза незарегистрированных церквей ЕХБ, который позже стал известен как Совет Церквей Евангельских Христиан Баптистов. Ситуация оказалась более сложной в тех церквях, где служители разделялись между собой во мнении о том, как относиться к документам, изданным высшим руководством. Местные служители, настроенные более лояльно к руководству союза начали отлучать от церкви тех, кто не соглашался подчиниться новым требованиям. Сотни верующих были отлучены от церкви за "нарушение церковного порядка", когда они отказывались подчиниться тому, что от них требовали новые документы. Данное положение привело к возникновению вражды и напряженности внутри евангельских церквей в целом и постепенно привело к разделению между зарегистрированными и незарегистрированными церквями ЕХБ в Советском Союзе.
Лидеры незарегистрированного Союза баптистов
Возникновение объединения незарегистрированных церквей ЕХБ или Совета Церквей Евангельских Христиан Баптистов было связано с реакцией на компромисс, допущенный руководством ВСЕХБ. Как уже было сказано, в начале наиболее радикально настроенные служители, поддерживаемые властями, отлучали от церкви не согласных с новыми требованиями. Когда этим требованиям не подчинялось основное руководство церквей, их лишали регистрации, ставя в положение вне закона. Такой подход естественным образом привёл к разделению церквей на зарегистрированные, которые имели в некоторой степени свободу для собраний, и незарегистрированные, которые были преследуемы за их религиозную деятельность. Большинство лидеров незарегистрированных баптистов ранее пережили тюремное заключение за дело Евангелия, и теперь они снова были готовы переносить преследования ради того, чтобы стоять за чистоту церкви. Они не могли позволить атеистическим властям диктовать им условия, на которых должна функционировать церковь.
Из-за этого твердого желания сохранить чистоту церкви между 1960 и 1986 годами, тысячи служителей и рядовых верующих из незарегистрированных церквей были брошены в тюрьмы. Коммунистическое правительство отбирало их детей за то, что они приводили их на церковные богослужения, которые проводились в частных домах верующих. Незарегистрированные верующие постоянно подвергались штрафам только за присутствие на собраниях. Некоторые из них даже приняли мученическую смерть за свои убеждения. В то же самое время, в отличие от своих братьев из зарегистрированных церквей, незарегистрированные церкви могли устраивать своё служение без оглядки на окрики атеистических властей. Это служение развивалось на разных уровнях. Находясь в тяжелых условиях конспирации, незарегистрированные церкви были способны организовать подпольные передвижные типографии для издания Библий и другой литературы, они разрабатывали материалы для воскресных школ, проводили семинары и курсы по подготовке проповедников. Уделялось особое внимание молодежному служению, которое помогало молодым верующим противостоять давлению атеизма. Все это служение осуществлялось в условиях подполья и конспирации. Служители Совета Церквей вынуждены были скрывать свою деятельность от властей и от многих лидеров зарегистрированных церквей. Твёрдость в борьбе за истину, проявленная многими евангельскими верующими в СССР, действительно сыграла важнейшую роль в определении дальнейшего развития евангельских церквей России, и даже, в какой-то мере, в развитии всего российского общества. Однако, это героическое служение имело свои ловушки. Незарегистрированные церкви также столкнулись с проблемой компромисса с библейской истиной на своем пути, хотя опасности компромисса поджидали их с другой стороны.
Вначале незарегистрированные церкви объединились между собой на почве идеи созыва общебаптистского съезда. Руководители инициативной группы надеялись, что съезд позволил бы обратить внимание на небиблейский характер "Положения" и "Инструктивного Письма" и добиться в них необходимых изменений. В августе 1961 года лидеры незарегистрированных церквей Г. К. Крючков и А. Ф. Прокофьев встретились с руководителями ВСЕХБ в Москве для того, чтобы выразить свое несогласие с курсом лидеров деноминации и попросить их созвать общебаптистский съезд. Официальное руководство Союза Баптистов ответило на их просьбу отказом.[44] После того, как первый план был отвергнут, лидеры незарегистрированных церквей решили созвать съезд сами. С этой целью они написали специальное письмо и разослали его в каждую евангельскую церковь Советского Союза, призывая всех верующих принять участие в подготовке к съезду, организуемого без санкции ВСЕХБ и фактически в обход их.
Официальное руководство Союза Баптистов отреагировало на это своим собственным письмом, распространённым среди церквей. Данное письмо было написано против "инициативников", т.е. лидеров незарегистрированных церквей. Этот шаг превратил разногласия, начавшиеся между лидерами, в войну между церквями. Не сумев добиться от властей разрешения на проведение съезда, с помощью которого они надеялись очистить евангельские церкви от политической и теологической нечистоты, лидеры незарегистрированных церквей постепенно начали создавать свою собственную деноминационную структуру, не зависимую от официального Союза Баптистов. Эта деноминация не смогла получить право на легальное существование от государства, и поэтому в течение многих лет функционировала в условиях чрезвычайного давления со стороны властей, усиливаемого давлением со стороны некоторых руководителей ВСЕХБ. Для руководителей Совета Церквей в этой ситуации было очень важно добиться полного единения своих рядов. Перед ними стояли добрые цели - очищение церкви. Но, к сожалению, борясь за чистоту, лидеры незарегистрированных церквей стали сами прибегать к небиблейским методам, перенося центр своих усилий от верности Библии к верности вновь сформировавшемуся братству. С развитием нового союза, всё чаще и чаще его руководители стали использовать те же самые средства политических интриг и давление во взаимоотношениях с государственной властью, со ВСЕХБ, а немного позже и во взаимоотношениях между собой.
После того как незарегистрированные церкви подпольно создали свой союз, атеистические власти, понимая что они потеряли контроль над достаточно большой группой церквей, до некоторой степени ослабили давление на церкви входящие во ВСЕХБ и усилили преследования незарегистрированных групп и их лидеров, пытаясь вернуть их в официальную деноминацию. Это способствовало росту вражды между двумя группами русских баптистов. На фоне этих настроений для того чтобы добиться влияния, лидеры незарегистрированных церквей объявляют всех членов руководящего органа ВСЕХБ вместе со всеми старшими пресвитерами, отлученными от церкви за сотрудничество с атеистами.[45] Зарегистрированные церкви были объявлены "погибшими", а церкви, ставшие частью незарегистрированного союза, Совета Церквей, назывались "спасающей" церковью.[46]
Безусловно, руководители Совета Церквей имели право на своё мнение и оценку происходящего. Проблема была в том, что они выступали с позиции духовных лидеров, фактически ставя свои мнения на уровень библейских принципов. Руководители Совета Церквей, безусловно, знали, что отлучение или замечание являются прерогативой поместной церкви. Но ради достижения "высокой цели", в данном случае чистоты церкви, они считали, что можно пренебречь этим библейским принципом или же переистолковать его в соответствии с возникшей ситуацией.
Далее, проходя через преследования и веря, что они сражаются за истину, лидеры Совета Церквей начали проводить работу среди членов зарегистрированных церквей за спинами их служителей с попыткой "помочь" этим верующим понять, каково "истинное лицо их лидеров и куда они их ведут". Элементарная нечестность, этическая и библейская несостоятельность этих действий оправдывалась тем, что их оппоненты также были нечестны и этически некорректны. Их так же можно было уличить в том, что они разрушали, а не созидали. Таким образом возникали дополнительные ситуации в которых библейские принципы попирались в угоду "более высоких целей". Как и следовало ожидать, подобные действия привели к ещё большему расколу, отчуждению и вражде среди баптистских церквей по всей стране. Разделяя церкви ради борьбы за истину и нарушая многие библейские принципы, лидеры незарегистрированных церквей фактически создали свою систему веры, которая, так же как это случалось до них, лишь частично опиралась на Библию. В действительности, эта и подобные ей системы более базировались на человеческих авторитетах руководителей того времени, чем на принципах Священного Писания.
Со временем руководители незарегистрированных баптистов создали сильную деноминационную структуру. Все их руководители прошли через тюрьмы, некоторые отбыли в заключении по несколько многолетних сроков. Функционируя нелегально, в условиях полной секретности, было очень важно держать строгую дисциплину среди церквей и отдельных верующих. Данное положение, помноженное на общее не достаточно серьёзное отношение к Писанию, постепенно привело к превозношению роли руководителей Совета Церквей, делая все их указания законом, обязательным к выполнению для каждого члена церкви. Посвящение Богу стало приравниваться к посвящению братству, что означало преданность позициям лидеров деноминации. Со временем, эти лидеры Совета Церквей достигли такого же (если не большего) уровня иерархической власти как и их "отлученные" двойники из официального Союза Баптистов. Освоив данную практику, очень скоро лидеры Совета Церквей стали отлучать и своих, тех братьев, которые провели годы в тюрьмах ради проповеди Евангелия, но которые не проявили достаточной лояльности к иерархическому руководству союза. Когда кто-либо из деноминации ставил под сомнение решения, принятые главными лидерами, он считался потенциальным предателем и поэтому опасным для всего "дела Божьего". Мнение руководителя Совета Церквей Г. К. Крючкова и его ближайших помощников стало окончательным стандартом во всех вопросах веры и практической жизни. Таким образом, борясь за чистоту библейской истины лидеры Совета Церквей поставили себя, а не Библию на уровень высшего авторитета, фактически превратив деноминацию незарегистрированных церквей ЕХБ в секту с ее строгими внутренними правилами и порядками.
Необходимо отдать должное незарегистрированным баптистским церквям в том, что их движение имело огромное влияние на общее состояние евангельской церкви в России. Громадная жертвенность и посвящённость их лидеров безусловно достойны подражания. Существование и служение незарегистрированных церквей сделало невозможной эффективную войну атеистов против евангельского движения в целом. Активное служение незарегистрированных церквей постепенно стало причиной для ослабления ограничений, возложенных властями на зарегистрированные церкви. По большому счету, та ограниченная свобода, которой официальная евангельская церковь пользовалась в течение последних лет перед падением Советского Союза, была в каком-то смысле оплачена страданиями тысяч христиан из незарегистрированных церквей. Однако, в то же самое время, служение незарегистрированных баптистов показывало, что они также как и братья ВСЕХБ не имели иммунитета против компромисса в вопросах Библейской истины. Если зарегистрированные баптисты уклонялись от истины из страха перед властями, то незарегистрированные баптисты отошли от истины, допуская небиблейские методы в попытках защитить церковь от осквернения через сотрудничество с атеистическим правительством.
Заключение
Имея великое наследие верности Евангелию посреди суровых преследований, евангельская церковь в России, в то же самое время испытывала серьезные проблемы из-за отсутствия ясного понимания чётко сформулированных библейский принципов, которые должны быть единственным и непоколебимым руководством для жизни и служения во всех ситуациях. Будучи готовыми страдать за истину, русские евангельские верующие никогда не имели возможности определить ясно сформулированное, библейски обоснованное выражение ее выражение. По этой причине достаточно часто они могли считать, что в определенных обстоятельствах компромисс был рассмотрен по отношению к некоторым библейским истинам как "меньшее зло". Традиционное отношение к закону, который может быть нарушен ради "большего добра" сыграло свою роль в формировании подхода русских евангельских верующих к законам Библии. В связи с этим какие-то библейские принципы могли нарушаться ради достижения "большего добра". Это "большее добро" чаще всего выражалось в возможности проповедовать Евангелие, в легальном существовании церкви или же в сохранении чистоты церкви от влияния атеистического правительства. Находясь под жестким давлением со стороны безбожных властей, и зарегистрированные и незарегистрированные баптисты в некоторые моменты принимали решения, основанные на практической мудрости, а не на библейских принципах. Имея одни и те же национальные и теологические корни, обе организации имели одинаковые проблемы. В обоих случаях, как с зарегистрированными, так и с незарегистрированными баптистами чрезвычайное давление государства, соединённое с плохим примером некоторых евангельских лидеров прошлых поколений, помноженным на заниженную оценку роли ясно сформулированного богословия заложили в жизни Русской евангельской церкви фундамент для компромиссов. Обе группы принимали решения на основании своего рода неписаной моральной системы ценностей, которая считалась наилучшей в их специфической ситуации. Библия в данных случаях использовалась лишь для придания авторитетности используемой системы ценностей.
Зарегистрированные баптисты решили, что для того чтобы "спасти" церковь от полного уничтожения атеистами они имели моральное право на принятие небиблейских решений. Утвержедение "Цель оправдывает средства" было реальной работающей философией в данном случае. Предоставив некоторые временные преимущества, подобное отношение в действительности привело к серьёзным стратегическим проблемам, определив духовный климат этой деноминации на многие годы. Пасторы, согласившиеся сотрудничать с правительством в начале 1960-х имели очень сложную задачу. Они стояли перед выбором: либо подчиниться новым правилам и при этом позволить церкви умереть, находясь под суровыми небиблейскими ограничениями, или же научиться обманывать власти, показывая, что они исполняют их требования и при этом тайно позволяя церкви осуществлять ее служение. "Плохие" пасторы просто подчинялись правительству, отправляя детей вон от дверей своих церквей и исполняя все другие требования атеистов. Те же пасторы, кто согласились исполнять требования власти, но не исполняли их считались "хорошими" пасторами. В этой ситуации "хороший" пастор должен был быть талантливым политиком, способным создать видимость исполнения указаний власти и в тоже время позволить церкви функционировать. Со временем, такие пасторы стали своеобразной моделью для подражания для последующих поколений церковных лидеров. К сожалению, этот образец остается в действии даже после падения коммунистического режима. На сегодняшний день многие из евангельских лидеров в пост-советской России имеют ту же самую основную проблему - они готовы идти на компромисс с библейской истиной ради достижения их собственного, местного "большего добра". Насколько добро это "большее добро" зависит уже от порядочности самого пастора.
Такая же ситуация наблюдается и в жизни незарегистрированных баптистских церквей. Вначале они были готовы нарушать некоторые библейские принципы для того, чтобы сохранить чистоту церкви. Их лидеры считали, что они могут идти на компромисс с библейскими принципами, потому что они делали это ради церкви, которую Бог доверил им. Вместо того, чтобы быть верными последователями истины, которую они так хотели защитить, они попали в ловушку изобретения человеческих, небиблейских путей осуществления этой защиты. Это звучит несколько странно, но политические методы в борьбе за чистоту церкви стали преобладать над богобоязненностью и посвящённостью Божьему Слову. С течением времени стало появляться все больше и больше сфер жизни и служения, в которых незарегистрированные баптисты были готовы поступиться библейскими принципами ради успеха развития своей организации. Они видели самих себя как "спасителей" евангельского движения в России. Посвящённость братству превозносилась выше всего. Так некоторые из лидеров Совета Церквей в борьбе за истину потеряли элементарное христианское влияние в своих семьях (и в соответствии с Писанием потеряли право быть служителями). Но это прощалось другими руководителями ради жертвенного служения "братству".[47]
Преданность служению больше чем преданность Божьей истине создала проблему для нового поколения евангельских верующих в России. Когда границы России были открыты для всякого рода заграничных церквей и деноминаций, русские верующие попали в ситуацию, в которой им было трудно определить за какую версию истины им необходимо теперь бороться. Они оценивали западные организации по предлагаемым ими программам и по их названию. Постепенно это привело к хаосу. Организации с самыми разными теологическими позициями пытались и продолжают пытаться "помогать" русским братьям. При этом большинство русских евангельских верующих не имеют опыта в библейской экзегетике и не усвоили на практике, что только ясно сформулированная библейская теология может быть стандартом, способным отсортировать правильное от неправильного. В результате, во всех евангельских группах сегодня продолжаются попытки определить, где и до какой степени можно идти на компромисс, чтобы достичь "большего добра" для Божьего дела в России сегодня.
В заключении необходимо сказать, что среди русских евангельских верующих всегда были верные люди, не допускающие компромиссов с Евангелием ни при каких обстоятельствах. Об одном из таких лидеров, И.В. Каргеле, уже было упомянуто в этой статье. Этот глубоко уважаемый пастор и богослов, находясь в нужде и болезни в самом начале Сталинских репрессий, отказался от предложения Союза Евангельских Христиан получать финансовую поддержку от них из-за политических условий, предложенных вместе с помощью. В ответ он написал им:
"И так как со времени моего Прославленного Господа, ни один член Его Церкви не вошёл в неё на политической платформе, и я сам 62 года с лишним как член на Божьих основаниях и зная, что всякая Церковь, отстраняющая Его основание, ставя на их место свои постановления, лишается права называться Евангельской, я принуждён отказаться от вашей анкеты и от обещанного мне содержания. Мой Господь, который мог провести меня 82 года, сумеет это и в остальные дни моей жизни".[48]
Осознание важности правильной герменевтики, библейской экзегетики и библейски обоснованной теологии жизненно важно для Русского евангельского движения сегодня. Если объективная библейская истина не станет единственным стандартом для евангельских верующих в России, то не пройдет много времени и великая церковь, испытавшая столько страданий ради Евангелия Иисуса Христа будет отравлена сомнительными теологиями, идущими со всего света. Слабая духовная иммунная система, выраженная в отсутствии серьёзного отношения к ясно сформулированной библейской теологии, делает Русскую евангельскую церковь особенно уязвимой сегодня.
Библиография
Bourdeaux, Michael, Religious Ferment In Russia. Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. Edinburgh: R&R Clark, LTD, 1968.
Clendenin, Daniel B., Eastern Orthodox Christianity, A Western Perspective. Grand Rapids: Baker Books, 1994.
Murray Iain H., Evangelicalism Divided. Carlise, Penn: The Banner of Truth Trust, 2000.
Заватски Вальтер, Евангелическое Движение в СССР после второй мировой войны. Москва: Филиал центрального комитета менонитов в России, 1995.
История евангельских христиан-баптистов. Москва: Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов, 1989.
Каргель И.В., Толкователь Откровения святого Иоанна Богослова. Торонто: Издательство "Евангельская Вера", 1996.
Марк Иоанн, История моей жизни. Corntal, Germany: Свет на Востоке, 1989.
Нежный Александр, Комиссар Дьявола. Москва: "Протестант", 1993.
Плетт И.П., Зарождение церквей ЕХБ. Издательство "Христианин", 1994.
Подберёзский И.В., Быть Протестантом в России. Москва: Издательство "Благовестник", 1996.
Попов В.А., И.С. Проханов. Страницы жизни. Санкт-Петербург: "Библия для всех", 1996.
Проханов И.С., В котле России, 1869-1933. Автобиография И.С. Проханова. Chicago: World Fellowship of Slavic Evangelical Christians, 1992.
Родославов Е., редактор, Основные принципы веры евангельских христиан-баптистов. Elkhart: Russian Gospel Ministries, 1992.
Савинский С.Н., История Евангельских Христиан - Баптистов Украины, России, Белоруссии (1917-1967). Санкт-Петербург: Библия для всех, 2001.
История русско-украинского баптизма. Учебное пособие (Одесса: "Богомыслие", 1995. Солодовников Владимир, Право славить Бога. Санкт-Петербург: "Библия для всех", 2001.
[1] Iain H. Murray, Evangelicalism Divided (Carlise, Penn: The Banner of Truth Trust, 2000), 251.
[2] И.П. Плетт, Зарождение церквей ЕХБ (Издательство "Христианин", 1994), 82.
[3] С.Н. Савинский, История Евангельских Христиан - Баптистов Украины, России, Белоруссии (1917-1967) (Санкт-Петербург: Библия для всех, 2001), 79.
[4] Daniel B Clendenin, Eastern Orthodox Christianity, A Western Perspective (Grand Rapids: Baker Books, 1994), 56.
[5] И.П. Плетт, Зарождение церквей ЕХБ (Издательство "Христианин", 1994), 83.
[6] С.Н. Савинский, История русско-украинского баптизма. Учебное пособие (Одесса: "Богомыслие", 1995), 67-69.
[7] Там же, 100.
[8] Вальтер Заватски, Евангелическое Движение в СССР после второй мировой войны (Москва: Филиал центрального комитета менонитов в России, 1995), 400.
[9] Савинский, "История евангельских христиан-баптистов," 94.
[10] И.С. Проханов, В котле России, 1869-1933. Автобиография И.С. Проханова (Chicago: World Fellowship of Slavic Evangelical Christians, 1992), 205.
[11] Michael Bourdeaux, Religious Ferment In Russia. Protestant Opposition to Soviet Religious Policy (Edinburg:R&R Clark, LTD, 1968), 7.
[12] Заватский, "Евангелическое движение," 393.
[13] Савинский, "История евангельских христиан-баптистов," 76.
[14] В.А. Попов, И.С. Проханов. Страницы жизни (Санкт-Петербург: "Библия для всех", 1996), 70.
[15] Ibid., 136.
[16] Секта основанная Л. Н. Толстым, отвергала божественность Христа при этом принимая Его моральное учение как наивысший стандарт жизни. Из-за его теологических взглядов он был отлучен от Русской Православной Церкви.
[17] Попов, "Проханов," 33.
[18] Там же, 34.
[19] Попов, "Проханов," 40.
[20] Там же.
[21] Александр Нежный, Комиссар Дьявола (Москва: "Протестант", 1993), 108.
[22] С.Н. Савинский, "История евангельских христиан-баптистов," 31.
[23] И. Проханов, А. Андреев, Ф. Савельев, В. Пелевин, "Послание высшего совета Евангельских христиан всем общинам и всем отдельным братьям Евангельским христианам проживающим в С.С.С.Р. in А. Нежный, Комиссар Дьявола,111 - 114.
[24] Эти документы стали доступны только после 1991 года, когда журналисты впервые получили возможность работать с ранее секретными архивами КГБ.
[25] Нежный, "Комиссар," 108-109.
[26] Здесь Каргель ссылается на съезд на котором было одобрено первое письмо Проханова "Голос Востока" в котором Проханов, преследуя политические цели резко выступил с идеей недопустимости участия верующих в военной службе.
[27] И.В. Каргель, "Толкователь Откровения Святого Иоанна Богослова," 305.
[28] Bourdeaux, "Religious Ferment," 6.
[29] С.Н. Савински, "История евангельских христиан-баптистов,"185-89.
[30] Там же, 184-85.
[31] Заватски, "Евангелическое движение,"67.
[32] Савинский, "История евангельских христиан-баптистов,"196.
[33] Карев ссылается на образование Союза в 1943 году.
[34] Там же, 161.
[35] С. Н. Савинский цитирует часть письма написанного 25 сентября 1944 г. Советом по Делам Религий М. А. Орлову, одному из лидеров Всесоюзного Совета Евангельских Христиан и Баптистов. В этом письме правительство просит Орлова "сделать фотографии некоторых моментов совещания руководителей Евангельских Христиан и Баптистов, согласно ранее оговоренному плану" (Савинский, "История евангельских христиан-баптистов," 158.) Язык этого письма очень ярко говорит о том, что, по всей видимости, М. А. Орлов сотрудничал в то время с правительственными органами как информатор.
[36] Савинский, "История евангельских христиан-баптистов," 196-97.
[37] Полное название документов было, "Инструктивное письмо Союза Евангельских Христиан Баптистов". Это было своего рода новой версией устава деноминации. Оно было написано главным руководством деноминации и было передано к обязательному исполнению каждому пастору и каждой церкви.
[38] Всесоюзный Совет Евангельских Христиан Баптистов, "Инструктивное Письмо", 1960. Перепечатано в С.Н. Савинский, "История евангельских христиан-баптистов," 325-26.
[39] С. Н. Савинский цитирует одного из пасторов который жаловался: "Мы предоставили властям список из семи кандидатов на крещение. Уполномоченный по делам религий утвердил только трех, но председатель городской администрации разрешил крестить только одного, да и то не раньше следующего года". С.Н. Савинский, "История евангельских христиан-баптистов," 209.
[40] Там же, 327.
[41] Там же, 323.
[42] Там же, 205.
[43] Там же, 219.
[44] Там же., 210-11.
[45] Там же, 331.
[46] Там же, 220.
[47] Председатель Совета Церквей Г. К. Крючков является отцом девятерых детей, большинство из которых неверующие. Его жена, Лидия, написала Совету Церквей жалобу, в которой она обвиняла его в том, что он не хорошо управляет своим домом как этого требует Писание. Совет оправдал действия Крючкова на основании того, что они совершались ради блага церкви. (Взято из личного интервью с П. В. Румачик, пастором в Московской области и бывшим помощником Крючкова).
[48] И.В. Каргель, Толкователь Откровения святого Иоанна Богослова (Торонто: Издательство "Евангельская Вера", 1996), 305.
