Интервью с Джеффри Уильямсом

Для нас честь знать верующих, чья духовная зрелость ценнее их карьеры. Особенно, если речь идет о действующем космонавте. Ниже приведен разговор с Джеффри Вилльямсом, который совершает свой, уже четвертый, полет в космос. В этот раз в качестве командира 48-ой экспедиции на международную космическую станцию.

Это интервью было взято до его нынешнего полета, в августе 2015 г., во время семинара "Величие Бога в творении", проводимого им в нашей общине. Наша церковь ощутила неоценимую пользу, как от семинара, так и от общения с Джеффом и его женой Анной-Марией.

Алексей Коломийцев

Работа

— Выбирая профессию космонавта, вы, наверное, понимали, что это повлечет за собой смену приоритетов. Что подвигло вас добиваться этой цели?

― Причиной тому послужило сочетание факторов: опыт, возможности и влияние людей.
Служба в армии и возможность стать пилотом после поступления в военную академию ― один ключевой компонент. Кроме того на меня повлияли нескольких моих инструкторов и их авиационный опыт. Шанс стать не просто пилотом, а летчиком-испытателем, а затем и первым военным космонавтом, избранным в 1978 (примерное время, когда выкристаллизовалась моя цель стать космонавтом). Группа этих факторов и подвигла меня начать путь к достижению этой цели.

— Удивительно, что космонавты часто подчеркивают смирение в характере своих коллег, если таковое присутствует. Я полагаю это потому, что, чем ближе соблазн гордости, тем смирение видится большей ценностью. Что помогло вам оставаться смиренным, не смотря на то, что вы не были верующим на момент начала своей карьеры?

— Думаю, даже в то время я высоко ценил возможность служить стране. Девиз академии West Point: "долг, честь, страна". Думаю, я впитал этот принцип за годы моего там пребывания. Я всегда старался быть начеку, чтобы не делать этого по личным, эгоистическим соображениям. Мне нужно было что-то превосходящее меня самого, что бы дало мне эту мотивацию, в сущности, идею служения.

— Это изменилось с приходом к Христу?

— Да, после уверования я вырос в понимании того, что, конечно, важно служить своей стране, быть хорошим гражданином и, в моем случае, верно служить в качестве офицера. Но превыше этого стало мое растущее понимание служения Богу и поклонения Его Сыну, Иисусу Христу.

— Современные молодые люди растут на идеи "мечтай масштабно и верь в себя". Вы думаете, успешная карьера зависит от этого?

— Возможность "быть, кем хочешь" ― доминантная идея в этой стране, и особенно таковой она была в 90е годы, когда экономика была здоровой, и процветание рассматривалось как норма. То поколение выросло, будучи научено, что не нужно много работать, чтобы стать богатым (американская мечта). В то время технологии развивались ускоренными темпами. Молодежь шла в университеты не для того, чтобы стать инженерами, математиками или найти себя в другой трудоемкой профессии, но срезала путь, получая степень в бизнесе или психологии, не ради знания, а ради диплома.
Фокус был на деньгах, а не служении, не на поиске жизненного призвания или вносе вклада в развитие общества. Очень нездоровый крен в обществе.
С тех пор, как это всегда бывает в истории, этот оптимизм поулягся. Особенно в последние годы с этой войной против терроризма, мнимым миром, разобщенностью в духе "холодной войны" и общемировым упадком в экономике. То, на что люди возлагали надежды, оказалось хлипким.
В тоже же время, в 90е годы молодым людям говорили, что им достаточно просто хотеть, и, мотивируемые уже одним этим, они достигнут любой мечты. Я всегда говорил, что этого просто не может быть. Никто из нас не может стать, кем хочет.
Во время прохождения подготовки я открыл для себя медицину. Я бы с удовольствием стал врачом скорой помощи, работал бы в травм пунктах и помогал таким образом людям. Но я знал, что никогда не сделаю это. У меня на тот момент уже просто не было "лишних" лет, чтобы попытаться построить карьеру доктора. Даже космонавт не может быть всем, кем хотел бы быть. И это справедливо в отношении ко всему.

— Вы упомянули "жизненное призвание". Объясните вашу позицию по этому поводу.

— Поиск жизненного призвания связан с развитием определенных навыков. У нас есть ряд способностей на основании того, что мы делаем в школе или на работе. Исходя из этого опыта и возможностей, мы развиваем влечение или интерес к определенным вещам. Но даже этого недостаточно, чтобы достичь того, что нам нравится. Нам нужно что-то, что по большей части находится вне нашего контроля: шанс. Перед нами должна открыться дверь. И, в конечном счете, мы должны прийти к пониманию нашего призвания в свете почитания Бога и служения людям.

— Трудно ли жить у всех на виду, находясь на космической станции?

— Каждый день распланирован для тебя поминутно. Иногда я могу подогнать дела так, чтобы у меня появилось время сделать фотографии или позвонить домой. Но к такому образу жизни трудно привыкнуть.
И это не только полет, как таковой, но и годы подготовки к нему. Я провел много времени в России, а это значит, что мы с женой были в разлуке большую часть этого периода жизни: четыре недели в России, четыре недели в Хьюстоне и так по кругу... Время от времени Анна-Мария ехала вместе со мной, но ведь не каждый раз. То есть 4,5-5 лет моя жизнь находилась вне моего контроля, и кто-то распоряжался моим расписанием.

— Я слышала много свидетельства об "эффекте обзора" (изменении в осознании, связанном с пониманием уязвимости Земли при взгляде на нее из космоса). Некоторые космонавты ищут объяснение этому ощущению в религии, другие в науке, но все они поражены видом планеты, видя ее впервые из космоса, и это оставляет отпечаток на их самосознании. Какое впечатление это имело на вас?

— Многие люди возвращались, говоря: "Я чувствовал себя таким маленьким, таким незначительным". Это естественно, если ты смотришь на Землю из иллюминатора в 250 милях от ее поверхности. Ты можешь видеть всю ее ширь. Она действительно великолепна! Это затертое слово, часто применяемое к незначительным вещам. Но вид Земли по-настоящему потрясающ!
Как верующие, мы знаем, что планета отражает славу Создателя. Мы видим Его мудрость и величие в творении. И я полагаю, с точки зрения верующего, это повышает нашу значимость...

— Интересно, это прямо противоположно тому, что думает большинство людей. Объясните.

— Да, каждый из нас сотворен уникально и индивидуально по образу и подобию Создателя, каждому из нас дана душа. Он в Своей мудрости создал каждого из нас, поместив в свое время и место, чтобы мы могли осуществить определенное призвание и жизненную задачу, что бы, в конечном счете, послужило Ему и другим людям.
Если вы понимаете это так, то, вид дел нашего Создателя с этой точки обзора добавляет веса вашему сознанию самого себя, как творения, созданного по образу Божью. Это увеличивает чувство ответственности, которую мы несем за короткое время пребывания на Земле.

— Вы известны, как космонавт, который сделал самое большое количество фотографий Земли из космоса. Что побудило вас к этому?

— Я знал еще до своего первого полета от тех, кто был в космосе до меня, что можно пропустить большинство впечатлений, пока фокусируешься на выполнении миссии, привыкаешь к невесомости и восхищаешься видами. Мне посоветовали запечатлеть как можно больше на фото и видео.
По моему мнению, видео по своей природе рассказывает об эпизоде во времени, который был и закончился. Фотография — вне времени, поэтому я предпочитаю запечатлевать вещи на фото. Моя цель ― делиться опытом с другими.
Мои возможности возлагают на меня огромную ответственность. Все, кто имеет доступ к уникальному опыту и окружению, ответственны за то, чтобы поделиться ими с теми, у кого никогда не будет такого шанса.

— Вы когда-нибудь учились фотографии?

— Да. Нас обучали многому. Фотография — одна из таких вещей.

Вера

— Возможно ли активно участвовать в жизни поместной церкви, имея работу, требующую вас всего?

— До сих пор это было возможно. В моей жизни случались периоды, когда я много времени проводил дома. В это время я регулярно преподавал библейские курсы и служил в других сферах.

— Как церковь служит вам во время вашего отсутствия?

— Тело Христово так задумано, чтобы поддерживать друг друга, ободрять, наставлять, обличать и держать в ответе за свою жизнь и убеждения. Если вы изолированы от церкви, это то, что вы теряете в первую очередь.
Даже на космической станции возможно поддерживать жизнь в теле Христовом через общение с близкими друзьями и другими верующими на земле.
Наша церковная семья очень нас поддерживает, как меня на орбите, так и Анну-Марию дома. Есть также несколько христианских организаций, с которыми мы подружились, и они тоже помогают нам. Например, "Grace to You Ministry" в Калифорнии активно поддерживает общение с нами, ободряя и присылая мне проповеди и уроки по изучению Библии в различных форматах.

— Трудно поддерживать здоровую духовную жизнь при такой работе?

— В каком-то смысле, да, с другой стороны — нет. Я думаю, что, по милости Господней, Он хранит нас верными в любых обстоятельствах, включая и пребывание на орбитальной станции. Созерцание творения из иллюминатора и изучение Писания помогают поддерживать духовную жизнь. Это то, что касается положительной стороны дела.
Негативная сторона связана с тем, что ты изолирован от прямого общения с верующими. Один из главных аспектов этого общения — подотчетность друг другу. Вы можете сказать, что это милость Господня, что из-за подобной изоляции у нас не так много искушений. Но у вас также нет личного общения с верующими, лицом к лицу, при этом вы чрезвычайно заняты работой, что создает много отвлекающих от чтения и молитвы моментов. Эта часть жизни требует огромной дисциплинированности.

— Вы упомянули, что соблюдаете День Господень в космосе. Это, возможно, странно даже для многих верующих на Земле. Поделитесь своими размышлениями на этот счет.

— Я думаю, что значимость Дня Господня очень занижена из-за влияния общества и, возможно, слабости церкви в прививании людям понимания важности этого дня. Важность участия в организованном собрании сведена на нет. В настоящий момент, в лучшем случае, это едва ли один час, отведенный в воскресенье для посещения богослужения. Затем вы ставите "галочку" и идете заниматься своими делами. Такое легкомысленное отношение к богослужению ослабляет церковь, а следом и каждого человека в отношениях с Господом.

Семья (вопросы к Анне-Марии)

— Трудно ли посещать семейные встречи или церковные мероприятия в одиночестве, когда Джеффа нет рядом?

— Не слишком, потому как мы женаты уже более тридцати лет, и большая часть карьеры Джеффа прошла на глазах у нашей церковной семьи, они были свидетелями его отъездов и возвращений все это время, поэтому они для меня ― большая поддержка.
Честно говоря, я — большая домоседка. Даже когда Джефф дома, мы очень селективно относимся к тому, в каких событиях принимать участие. Семейные мероприятия — это, конечно, приоритет, ведь у нас трое внуков. Мы проводим много времени с ними, и это —в радость.
Также у меня есть подруги. Я лучше буду развлекать друзей у себя дома, прежде чем выберусь на мероприятия вне его стен. Я просто приглашаю множество подруг домой и готовлю для них обед. В действительности, это одна из вещей, которая помогает мне ощущать нашу общность с Джеффом, потому что мы часто это делаем, как пара.

— Трудно ли брать на себя обязанности Джеффа в его отсутствие и не переступать свою роль, когда он возвращается?

— Непросто. Когда Джефф начал летать, наши мальчики уже были в том возрасте, когда не столько нужно было их воспитывать, сколько они уже поддерживали меня. Это было большой помощью. Даже сейчас я помню слова младшего сына: "Мам, когда папа улетит, можешь звонить мне просто так, чтобы услышать чей-то голос". Они хорошо понимают возможный стресс, с которым я могу столкнуться в отсутствие Джеффа.
Конечно, никто не в состоянии заменить его. Я должна выносить мусор, нанимать компанию для стрижки газона. Но мне нравится быть дома.
Сегодня утром я делилась мыслями о Господнем провидении с одной молодой девушкой. Говоря о Марии и Иосифе, скорее всего, Господь работал с ними с раннего детства, чтобы сделать их такими людьми, какие были Ему нужны, чтобы принять Его волю. Я думаю, это верно и в нашем случае.
Моя мама часто рассказывала, что во дворе могло играть десять детей, а ее Анна-Мария играла в стороне, сама по себе.
Вспоминая об этом, я думаю обо всем том времени, которое я провожу без Джеффа. Господь с самого детства вложил в меня способность чувствовать себя комфортно в одиночестве. Это часть Его провидения, которым Он меня благословил. Я действительно скучаю по Джеффу, но, чтобы поддержать его, я хочу, чтобы он знал, что дома все в порядке, и я забочусь обо всем, пока его нет.
На протяжении нашей совместной жизни были периоды, когда его не было рядом, например, когда он был в армии. Я думаю, что самое тяжелое — это выполнять его обязанности по дому. Но когда он возвращается, я должна помнить, что это — его работа, и он хочет делать ее сам, и он может ее делать, поэтому мне следует передать ему контроль над всеми этими вещами.
Когда мальчики были маленькие, они рассчитывали во всем на меня. И вдруг Джефф возвращался домой и брал на себя руководство и роль отца ― тут уж происходила корректировка.

— Как адаптационный период в первый месяц по возвращению Джеффа из космоса влияет на вашу семью?

— Я не даю ему свою машину (смеется). НАСА знает, что ему нельзя водить в течение первых двух недель, поэтому они заботятся об этом.
Со своей стороны, я стараюсь дать ему как можно больше личного пространства. Мы построили дом восемь лет назад в очень тихом месте как раз для этой цели, чтобы была возможность просто побывать в саду, посидеть на заднем дворе, наслаждаясь природой и тишиной, которой ему не хватает на станции, и общением друг с другом. Наверстываем, так сказать.
Я в каком-то смысле включаю защитную реакцию от внешних, когда Джефф возвращается домой, до тех пор, пока он не восстановится на все сто процентов. Также я готовлю для него настоящую еду. Я люблю готовить. Он должен быть особенно здоров и силен, чтобы исполнять свою работу.

— Вам бывает трудно привыкнуть к присутствию друг друга после возвращения Джеффа?

— (Джефф) В действительности, мы очень ценим это время, потому как время подготовки к полету, разлука во время поездок и, конечно, сам полет привносят большую долю стресса. Время сразу по возвращении и далее во время восстановления и адаптации характеризуется потрясающим чувством облегчения и спокойствия, которое переживаем мы оба.

— Вы боитесь за него и за себя, пока он в отъезде?

— Я не боюсь за него, потому как он уверен в том, что делает. Будучи в России, я видела, что он делает там; оборудование, с которым работает. Встречала людей, о которых он говорил и которые поддерживают его там. Если у меня и был какой-то страх, это помогло мне развеять его хотя бы частично. Риск есть во всем. Но уверенность, которая присутствует в нем, передается мне.

Опыт

— Каким образом партнеры для полета проверяются на совместимость?

— Во время индивидуальных бесед мы пытаемся определить особенности людей, которые могут препятствовать им в адаптации к определенной обстановке. Некоторые люди не переносят маленькие, закрытые пространства, они не могут эффективно функционировать в стрессовой обстановке.
Когда люди для задания отобраны, мы проводим тренировки, помогающие выявлять их слабости и преодолевать их.
Вот один из примеров подобных тренировок, которые мы применяем в последние годы. Мы идем в 10-тидневный поход с рюкзаками в дикие места в Юте, находясь в полном отрыве от цивилизации.
Каждый человек несет 30-тикиллограммовый рюкзак со всеми принадлежностями и едой, которые ему понадобятся, а так же небольшим количеством воды. Одна из ключевых задач дня — найти воду, чтобы продержаться оставшиеся десять дней, и добраться по сложному маршруту по пересеченной местности, поднимаясь и опускаясь в каньоны.
Мы меняем ответственного за группу каждый день. У каждого лидера есть задача привести команду в определенное место. Имея на руках одной карту, лидер должен выработать с группой план и достичь того, чтобы они все вместе выполнили его. Это только один пример.
Узнавание человека происходит в течение многих лет при разных обстоятельствах. Это верно так же, и когда мы находимся в другой стране, например, России, живя там и тренируясь. В этом есть свой стресс. Мы можем видеть, как люди реагируют на новую обстановку, и учить их преодолевать любую слабость и извлекать пользу из неудач.
Когда подходит время полета, есть определенные требования для подбора команды. Например, нам нужно пару человек, умеющих выходить в открытый космос. Почти все могут делать это, но не у всех есть способность выполнять при этом трудные задания. Нам нужно убедиться, что в команде есть люди, способные справиться с техническими сторонами миссии.

— Как задолго вы знакомы друг с другом до полета?

— Обычно годы, потому как тренируемся вместе, но есть и исключения. Например, в 2006 году я полетел в космос с русским коллегой. Мы познакомились за 5 месяцев до полета из-за замены в составе экипажа в последнюю минуту. К тому времени мы оба были уже достаточно опытными, каждый знал, что нужно делать. Он был профессионалом своего дела, поэтому все было в порядке. Но обычно мы знакомы на протяжении лет.

— Трудно ли жить рядом с человеком из другой культуры, не имея при этом возможности сбежать?

— Не трудно, но только потому, что мы много вкладываемся в межкультурные тренировки. Поэтому каждый осведомлен о потенциальных проблемах, которые могут возникнуть при работе с людьми из других стран. Я и другие космонавты взяли на себя инициативу приглашать коллег к себе домой на обед каждый раз, когда они приезжают в Хьюстон. Таким образом, мы стараемся узнавать друг друга на более личном уровне.
В прошлом месяце я был в России, и это совпало с празднованием 40-летия полета "Союз-Аполлон". Я увиделся со многими старыми друзьями, с которыми хорошо познакомился за эти годы. Это было будто возвращение домой.

— Ходят слухи, что как только американцы построят свои собственные шаттлы, русские им будут больше не нужны.

— Не в случае с международной космической станцией. Вся система работы делает нас зависимыми друг от друга, поэтому будет очень, очень трудно и непрактично попытаться разорвать партнерство.
Никто бы из нас не летал сейчас в космос, не будь мы партнерами на международной орбитальной станции, потому что это обстоятельство обеспечивает политическую готовность для продолжения полетов, для проведения стартов в первую очередь, для формирования первой постоянной команды на борту и продолжения работы по сей день и до 2024, а, может, и дольше.
Обе страны выказывают свою заинтересованность в этом партнерстве, даже не смотря на политические трудности в результате украинского кризиса в Крыму. Работа на борту космической станции как бы изолирована от этого, и, надеюсь, послужит примером сотрудничества между двумя странами и поможет на пути разрешения этого политического конфликта.
А теперь посмотрим в будущее. Обе страны говорят о будущих миссиях, о выходе за орбиту Земли, о полете к астероиду или на Луну и, в конечном счете, на Марс. Но я думаю, что в реальности обе страны понимают, что поодиночке ни одна из них не будет этого делать, потому что на практике это может быть осуществлено и политически поддержано, только если обе страны будут сохранять международное партнерство.

— Какова, действительно, доля политики и науки в каждом проекте?

— Политика играет важную роль. Одним из последних примеров может служить программа "Созвездие", которая должна была вернуть нас на Луну после космической станции. Программа была одобрена администрацией Буша. Но как только произошла смена президентского офиса, они закрыли программу.
Вы не можете разделить политику и науку, потому что для осуществления научных целей нужна политическая поддержка. Если этого нет, то этот дорогостоящий проект не имеет будущего.

Коротко

— Как вы отдыхаете?

— Большая часть моего свободного времени проходит в служении церкви. Мы обычно не берем отпуск как таковой, но стараемся проводить время дома и делать какие-то вещи всей семьей. Я бы включил в мои хобби огородничество и плотничество (я люблю делать мебель, когда есть время).

— Как вы поддерживаете свое здоровье?

— Я регулярно занимаюсь спортом, работая с тренером 5 раз в неделю, если позволяет график. У Анны-Марии отлично получается следить за нашей диетой, готовя хорошую и здоровую пищу.

— Натуральную?

— (Анна-Мария) На самом деле, нет, но много фруктов, овощей, рыбы, куриного мяса. Когда у меня есть возможность купить натуральные продукты, я покупаю, но в Техасе это немного труднее. Кстати, Джефф в этом году разбил замечательный огород. Поэтому у нас, действительно, были натуральные продукты. Мы не используем микроволновую печь, даже для подогрева кофе. Мы не едим полуфабрикаты, только свежие продукты.

— Как часто женщины летают в космос?

— Я всегда бывал на орбите хотя бы с одною женщиною в команде, включая и долгие полеты, и все они хорошо вписывались. Естественно, есть некоторые трудности, присущие любому коллективу, где есть мужчины и женщины, поэтому требуется немного больше дисциплинированности для поддержания должной дистанции и частного пространства, но команда всегда хорошо с этим справлялась.

— Откуда берется кислород для обеспечения станции воздухом?

— Мы стартуем с кислородом в модулях, т.е. это только вопрос его поддержания. Корабль с провизией также прилетает с запасом сжатого воздуха или кислорода и азота, чтобы восполнить запасы на борту.

― Большое спасибо за то, что поделились вашим свидетельством жизни в космосе, и как космонавт, и как христианин.

Интервью брала Ольга Мельников

Фото: NASA